+7 (964) 629-10-08
Одинцовский р-н., д. Бузаево, д. 105а
Ежедневно с 08:00 до 19:00
Ежедневно с 08:00 до 19:00
Мученик Феодор (Гусев)
день памяти 1 февраля
Мученик Феодор (Гусев Федор Федорович) родился 22 апреля 1874 года в селе Сидоровское Звенигородского уезда Московской губернии. Его отец был крестьянином. Получить образование, даже начальное, Федору не удалось. В семье было пятеро детей, и с раннего детства он помогал отцу по хозяйству. В 1912 году Федор Федорович был избран односельчанами сельским старостой и оставался на этой должности до захвата власти большевиками. В своем хозяйстве имел дом, двор, амбар, сарай, лошадь, корову, телку, двух овец, поросенка. Его дальний родственник Сергей Гусев был церковным старостой в храме святителя Николая Чудотворца в Сидоровском. В конце 1920-х годов, когда крестьян стали загонять в колхозы, сын Сергея Гусева Иван был назначен колхозным бригадиром. Испугавшись близости отца к церкви, Иван Гусев потребовал от отца, чтобы тот вышел из церковного совета. На его место в 1929 году в церковный совет вошел Федор Федорович. По воспоминаниям его дочери Евдокии Федоровны, «отец всю жизнь ходил в церковь и меня с собой брал. Ходили и на ночные службы „Двенадцати Евангелий“. Нас детей было восемь, и все были крещеные. Он любил молиться и нас с детства придал к молитве. Он был очень добрый, мы от него никогда не слышали грубого слова. 1 июля, на праздник Боголюбской иконы Божией Матери, всегда приезжало много священников, певчих, они останавливались у нас в доме. I июля ходили крестным ходом по окрестным селам с иконой Божией Матери „Боголюбская“. При храме была сторожка, там жил священник отец Федор Доброхвалов с семьей. Жили они бедно, не хватало средств на пропитание. Там же жил звонарь с матерью.
В этой же сторожке и невест одевали к венцу». В 1932 году Федор Федорович вступил в колхоз. По воспоминаниям его младшей дочери Марии Федоровны, «отец был хороший колхозник, хороший хозяин. Колхозное добро он берег, как свое. Тятя наш всегда ходил в церковь, прислуживал там. Нас всегда обзывали просвирочниками. Мы, бывало, скажем: «Тятя, лучше не ходи в церковь». А он нам говорит: «Пусть обзывают, а вы молчите, тогда и отвяжутся». В 1933 году Федора Гусева и священника сельского храма Федора Доброхналова привлекли к ответственности по заявлению Голубевой О. В., которая утверждала, что будто бы священник и казначей оскорбили ее. Оба были осуждены к 6 месяцам исправительно-трудовых работ, но Московский областной суд не признал обвинения основательными и приговор отменил. Во второй раз Федор Гусев был привлечен к суду в 1935 году в связи с пропажей из храма некоторых вещей из церковной утвари. Звенигородский районный суд обвинил его в недосмотре и приговорил к одному году условно. В первой половине 1937 года стало ясно, что гонения на Церковь усиливаются многократно, и сын Федора Федоровича Иван стал уговаривать отца, чтобы тот ушел из Церкви, так как власти хотят его арестовать. По воспоминаниям Евдокии Федоровны, Иван сказал отцу: «Уходи, отец, из Церкви, под тебя «подбирают ключи». Заберут тебя, посадят, и на нас будет пятно». «Не уйду я из Церкви», — ответил Федор Федорович, — «Я от Бога не откажусь. Заберут меня за Бога, а не за хулиганство, пусть эти богохульники «подбирают ключи».
В этой же сторожке и невест одевали к венцу». В 1932 году Федор Федорович вступил в колхоз. По воспоминаниям его младшей дочери Марии Федоровны, «отец был хороший колхозник, хороший хозяин. Колхозное добро он берег, как свое. Тятя наш всегда ходил в церковь, прислуживал там. Нас всегда обзывали просвирочниками. Мы, бывало, скажем: «Тятя, лучше не ходи в церковь». А он нам говорит: «Пусть обзывают, а вы молчите, тогда и отвяжутся». В 1933 году Федора Гусева и священника сельского храма Федора Доброхналова привлекли к ответственности по заявлению Голубевой О. В., которая утверждала, что будто бы священник и казначей оскорбили ее. Оба были осуждены к 6 месяцам исправительно-трудовых работ, но Московский областной суд не признал обвинения основательными и приговор отменил. Во второй раз Федор Гусев был привлечен к суду в 1935 году в связи с пропажей из храма некоторых вещей из церковной утвари. Звенигородский районный суд обвинил его в недосмотре и приговорил к одному году условно. В первой половине 1937 года стало ясно, что гонения на Церковь усиливаются многократно, и сын Федора Федоровича Иван стал уговаривать отца, чтобы тот ушел из Церкви, так как власти хотят его арестовать. По воспоминаниям Евдокии Федоровны, Иван сказал отцу: «Уходи, отец, из Церкви, под тебя «подбирают ключи». Заберут тебя, посадят, и на нас будет пятно». «Не уйду я из Церкви», — ответил Федор Федорович, — «Я от Бога не откажусь. Заберут меня за Бога, а не за хулиганство, пусть эти богохульники «подбирают ключи».
10 августа 1937 года в село приехали сотрудники Звенигородского райотдела НКВД и стали вызывать крестьян и спрашивать у них о Федоре Гусеве, не ведет ли он антисоветскую деятельность и агитацию. Они проводили допросы три дня. Большинство крестьян заявило, что ничего подобного от него не слышали. Но нашлись и те, кто согласился подписать то, что хотел получить от них НКВД. Имена этих людей известны. Среди них оказался и родственник Федора Федоровича колхозный бригадир Гусев Иван Сергеевич. Председатель правления Сидоровского колхоза и председатель сельсовета выдали характеристики Гусева Ф.Ф., которые гласили что Гусев Ф. Ф. «напитан религиозным духом», «активный церковник, член церковного совета (бессменный). Его влияние действует при помощи его сына Гусева И. Ф. отрицательно на колхозное укрепление труддисциплины. Сам он работает в колхозе хорошо (кроме праздников, воскресенье и др.)». На основании стандартных обвинений в «проведении контрреволюционной деятельности против Соввласти и правительства, высказывании террористических настроений по адресу руководителей партии и правительства и сожалении расстрелянным врагам народа» 20 августа начальник Звенигородского РО НКВД по Московской области лейтенант госбезопасности П. Столетов постановил: «Гр. Гусева Федора Федоровича привлечь в качестве обвиняемого по ст. 58 п. 10 УК, мерой пресечения способов уклонения от следствия и суда избрать содержание под стражей в Бутырской тюрьме» Через два дня, 22 августа 1937 года, Федора Федоровича арестовали.
О том, как это было, вспоминает Евдокия Федоровна: «Был месяц, август, овес тогда убирали. Пришли к нам домой два милиционера и два понятых, показали ордер и сделали обыск. Дома были отец, мать и я. В сундуке у отца нашли ключи от церкви, деньги. Отец говорит: «Это деньги немой, сын копит на дом». Стали все переворачивать, найти мои письма и стали читать. Составили протокол, я подписалась. И забирают отца. Я заплакала, а милиционер, хороший был человек, успокоил: «Не плачь, до милиции довезут и отпустят». По воспоминаниям Марии Федоровны, «отца посадили на табуретку, и давай все искать в сундуке и кроватях. Потом сказали «Вы арестованы» и повели к машине, даже не дали нам проститься. Тятя только сказал матери: «Матрена, не плачь. Знать, такая моя судьба на старости лет». Федору Федоровичу было 63 года.
В архиве, в числе других материалов дела, сохранился протокол, который подписала за отца его дочь Евдокия. Вот выдержка из него: «Взято для доставки в УГБ Управления НКВД по МО следующее:
1) паспорт серии БЗ № 695 892,
2) книги разных авторов 3 тт.,
3) разная переписка на 27 листах разных размеров,
4) денег семьсот рублей,
5) ключи церковные 11 штук от разных замков и дверей,
6) кресты 2 штуки железные,
7) тетрадей с записями 2 шт.».
Затем, уже в тюрьме, ключи, деньги и кресты Федору Федоровичу вернули. Сначала его содержали в камере предварительного заключения в Голицине, затем перевели в Звенигородскую тюрьму.
Допросы проходили 23, 27, 31 августа и 4 сентября. «Когда Вы были избраны в церковную тройку?» Федор Федорович ответил, что он был избран в 1929 году казначеем и остается им до сих пор.
— «Вы обвиняетесь в том, что проводите среди верующих контрреволюционную деятельность, направленную против существующего строя. Следствие требует от Вас дать правдивые показания.»
— «Никогда я среди населения контрреволюционной деятельности не проводил».
— «Кто у Вас был в доме 1 июля 1937 года?»
Федор Федорович ответил, что съезжались священники из соседних приходов, но разговоров на политические темы не было.
— «Когда еще у Вас собирались служители религиозного культа?»
Федор Федорович ответил, что по случаю церковного праздника Боголюбской иконы Божией матери кроме 1 июля 1937 года служители культа собирались у него в доме 1 июля ?>?>?>1936 г.
— «Следствием установлено, что Вы вместе с другими церковниками проводите контрреволюционную деятельность, направленную против существующего советского строя. Требую от Вас дать правдивые показания по данному вопросу!»
О том, как это было, вспоминает Евдокия Федоровна: «Был месяц, август, овес тогда убирали. Пришли к нам домой два милиционера и два понятых, показали ордер и сделали обыск. Дома были отец, мать и я. В сундуке у отца нашли ключи от церкви, деньги. Отец говорит: «Это деньги немой, сын копит на дом». Стали все переворачивать, найти мои письма и стали читать. Составили протокол, я подписалась. И забирают отца. Я заплакала, а милиционер, хороший был человек, успокоил: «Не плачь, до милиции довезут и отпустят». По воспоминаниям Марии Федоровны, «отца посадили на табуретку, и давай все искать в сундуке и кроватях. Потом сказали «Вы арестованы» и повели к машине, даже не дали нам проститься. Тятя только сказал матери: «Матрена, не плачь. Знать, такая моя судьба на старости лет». Федору Федоровичу было 63 года.
В архиве, в числе других материалов дела, сохранился протокол, который подписала за отца его дочь Евдокия. Вот выдержка из него: «Взято для доставки в УГБ Управления НКВД по МО следующее:
1) паспорт серии БЗ № 695 892,
2) книги разных авторов 3 тт.,
3) разная переписка на 27 листах разных размеров,
4) денег семьсот рублей,
5) ключи церковные 11 штук от разных замков и дверей,
6) кресты 2 штуки железные,
7) тетрадей с записями 2 шт.».
Затем, уже в тюрьме, ключи, деньги и кресты Федору Федоровичу вернули. Сначала его содержали в камере предварительного заключения в Голицине, затем перевели в Звенигородскую тюрьму.
Допросы проходили 23, 27, 31 августа и 4 сентября. «Когда Вы были избраны в церковную тройку?» Федор Федорович ответил, что он был избран в 1929 году казначеем и остается им до сих пор.
— «Вы обвиняетесь в том, что проводите среди верующих контрреволюционную деятельность, направленную против существующего строя. Следствие требует от Вас дать правдивые показания.»
— «Никогда я среди населения контрреволюционной деятельности не проводил».
— «Кто у Вас был в доме 1 июля 1937 года?»
Федор Федорович ответил, что съезжались священники из соседних приходов, но разговоров на политические темы не было.
— «Когда еще у Вас собирались служители религиозного культа?»
Федор Федорович ответил, что по случаю церковного праздника Боголюбской иконы Божией матери кроме 1 июля 1937 года служители культа собирались у него в доме 1 июля ?>?>?>1936 г.
— «Следствием установлено, что Вы вместе с другими церковниками проводите контрреволюционную деятельность, направленную против существующего советского строя. Требую от Вас дать правдивые показания по данному вопросу!»
— «Контрреволюционной деятельности, направленной против существующего советского строя, я не проводил и не провожу».
Этим допросом следствие было завершено. Все это время родственники Федора Федоровича носили ему в Звенигородскую тюрьму передачи, их принимали, но свидания не давали. Однако иногда им удавалось переговорить с ним через тюремное окно. Вспоминает Евдокия Федоровна: «Однажды мы со старшей сестрой Саней приехали к отцу, и он нам сказал: «Не уезжайте, останьтесь, сейчас нас повезут в Москву». Выводят троих, среди них и отец. Отдал мне ключи от церкви. У него тогда ноги болели. Сажают в грузовик. Я подошла к начальнику и попросилась сесть с отцом в машину. Не разрешил. Повезли их на станцию. А мы с сестрой побежали за машиной. На станции их посадили в рабочий поезд, в последний вагон. Мы с сестрой тоже сели. Я села рядом с отцом. Он мне по дороге рассказал, за что его взяли, кто на него наговорил. Приехали в Голицыно. Их перегоняют в другой состав. Мы с Санькой ждем. Я все время плакала. Говорю милиционеру: «За что его взяли?». Он мне шепчет: «Сейчас только и сажают ни за что».
Федора Федоровича посадили сначала в Бутырскую тюрьму, затем перевели в Таганскую. 17 сентября лейтенант госбезопасности П. Столетов подготовил обвинительное заключение по следственному делу №14986 по обвинению Гусева Ф. Ф. по ст. 58 п. 10 ч. 1 УК. В нем сказано, что Гусев Ф. Ф, «вел среди колхозников контрреволюционную деятельность, распространяя гнусную контрреволюционную клевету против Соввласти, выступал в защиту расстрелянных врагов народа, высказывал террористические настроения в отношении членов советского правительства». На основании этих измышлений следователь постановил представить следственное дело на рассмотрение судебной тройки при Управлении НКВД по Московской области, которая 11 октября 1937 года постановила: «Гусева Ф.Ф. заключить в исправтрудлагерь, сроком на десть лет, считая срок с 24.8.37 г.».
Гусев Ф. Ф. был направлен в Амурскую область, в Югвостлаг. Родные получили от него несколько коротких писем, которые под его диктовку писали такие же как он осужденные, потому что сам он писать не умел. Сообщал, что работает сторожем в лагерном огороде. В последнем письме написал: «Пухнут ноги, опухоль дошла выше колен. Чувствую себя плохо, наверно, умру на чужой земле».
Федор Федорович Гусев скончался в Югвостлаге 1 февраля 1940 года и был погребен в безвестной могиле.
В 1996 году на основании ст. 5 Закона РФ от 18.10.91 г. «О реабилитации жертв политических репрессий», относящей антисоветскую агитацию к деяниям, не содержащим общественной опасности, Русев Ф. Ф. был реабилитирован.
16 июля 2005 года Священный Синод Русской Православной Церкви под председательством Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II заслушал доклад Преосвященного митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия, председателя Синодальной комиссии по канонизации святых, о материалах, поступивших в Комиссию и касающихся прославления новомучеников и исповедников Российских, пострадавших в различных епархиях Русской Православной Церкви.
Справка: Архиерейский Юбилейный Собор 2000 года определил: «В послесоборное время поименное включение в состав уже прославленного Собора мучеников и исповедников Российских совершать по благословению Святейшего Патриарха и Священного Синода, на основании предварительных исследований, проведенных Синодальной Комиссией по канонизации святых (пункт 14 Деяния о Соборном прославлении новомучеников и исповедников Российских).
Этим допросом следствие было завершено. Все это время родственники Федора Федоровича носили ему в Звенигородскую тюрьму передачи, их принимали, но свидания не давали. Однако иногда им удавалось переговорить с ним через тюремное окно. Вспоминает Евдокия Федоровна: «Однажды мы со старшей сестрой Саней приехали к отцу, и он нам сказал: «Не уезжайте, останьтесь, сейчас нас повезут в Москву». Выводят троих, среди них и отец. Отдал мне ключи от церкви. У него тогда ноги болели. Сажают в грузовик. Я подошла к начальнику и попросилась сесть с отцом в машину. Не разрешил. Повезли их на станцию. А мы с сестрой побежали за машиной. На станции их посадили в рабочий поезд, в последний вагон. Мы с сестрой тоже сели. Я села рядом с отцом. Он мне по дороге рассказал, за что его взяли, кто на него наговорил. Приехали в Голицыно. Их перегоняют в другой состав. Мы с Санькой ждем. Я все время плакала. Говорю милиционеру: «За что его взяли?». Он мне шепчет: «Сейчас только и сажают ни за что».
Федора Федоровича посадили сначала в Бутырскую тюрьму, затем перевели в Таганскую. 17 сентября лейтенант госбезопасности П. Столетов подготовил обвинительное заключение по следственному делу №14986 по обвинению Гусева Ф. Ф. по ст. 58 п. 10 ч. 1 УК. В нем сказано, что Гусев Ф. Ф, «вел среди колхозников контрреволюционную деятельность, распространяя гнусную контрреволюционную клевету против Соввласти, выступал в защиту расстрелянных врагов народа, высказывал террористические настроения в отношении членов советского правительства». На основании этих измышлений следователь постановил представить следственное дело на рассмотрение судебной тройки при Управлении НКВД по Московской области, которая 11 октября 1937 года постановила: «Гусева Ф.Ф. заключить в исправтрудлагерь, сроком на десть лет, считая срок с 24.8.37 г.».
Гусев Ф. Ф. был направлен в Амурскую область, в Югвостлаг. Родные получили от него несколько коротких писем, которые под его диктовку писали такие же как он осужденные, потому что сам он писать не умел. Сообщал, что работает сторожем в лагерном огороде. В последнем письме написал: «Пухнут ноги, опухоль дошла выше колен. Чувствую себя плохо, наверно, умру на чужой земле».
Федор Федорович Гусев скончался в Югвостлаге 1 февраля 1940 года и был погребен в безвестной могиле.
В 1996 году на основании ст. 5 Закона РФ от 18.10.91 г. «О реабилитации жертв политических репрессий», относящей антисоветскую агитацию к деяниям, не содержащим общественной опасности, Русев Ф. Ф. был реабилитирован.
16 июля 2005 года Священный Синод Русской Православной Церкви под председательством Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II заслушал доклад Преосвященного митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия, председателя Синодальной комиссии по канонизации святых, о материалах, поступивших в Комиссию и касающихся прославления новомучеников и исповедников Российских, пострадавших в различных епархиях Русской Православной Церкви.
Справка: Архиерейский Юбилейный Собор 2000 года определил: «В послесоборное время поименное включение в состав уже прославленного Собора мучеников и исповедников Российских совершать по благословению Святейшего Патриарха и Священного Синода, на основании предварительных исследований, проведенных Синодальной Комиссией по канонизации святых (пункт 14 Деяния о Соборном прославлении новомучеников и исповедников Российских).
Священный Синод постановил включить в Собор новомучеников и исповедников Российских XX века имена подвижников, материалы о которых представлены, в том числе, от Московской епархии: Феодора (Гусева; 1874 -1 февраля 1940) и сообщить имена прославленных святых Предстоятелям братских Поместных Православных Церквей для включения их в святцы».
